| ′тʼӓтʼау (′а̄дʼау) мекга тшаɣъным ′меккус ′ко̄ръ ′сʼӱтʼдʼи тшаɣы̹′нӓ. |
| Tʼätʼau (aːdʼau) mekga čaɣənɨm mekkus koːrə sʼütʼdʼi čaɣɨnä. |
| Мой отец мне сделал корыто глубокое. |
|
|
| а Нʼӱра на тшаɣ′нӓзе ′kwӓзʼе ′пʼӧтʼом ′kа̄иб̂бат. |
| A Nʼüra na čaɣnäze qwäzʼe pʼötʼom qaːibbat. |
| А Нюра эти корытом железную печку закрыла. |
|
|
| ′понӓн jес ′kwӓзи пʼӧтʼтʼи. |
| Ponän jes qwäzi pʼötʼtʼi. |
| На улице была железная печь. |
|
|
| со′рос. |
| Soros. |
| Шел дождь. |
|
|
| тӓп (тшаɣ′нӓ) ′пʼӧ̄дътʼиппа и ′по̄рылʼе ′ӱбърыпба. |
| Täp (čaɣnä) pʼöːdətʼippa i poːrɨlʼe übərɨpba. |
| Оно (корыто) нагрелось и гореть начало. |
|
|
| а Чи′гаткин ′Нʼӱра тʼӓ′рын ′мекга: тӓ′нан тшаɣы′нӓ ′порымыт. |
| A Čʼigatkin Nʼüra tʼärɨn mekga: “Tänan čaɣɨnä porɨmɨt.” |
| А Чигаткина Нюра сказала мне: “У вас корыто горит”. |
|
|
| а ман тʼӓ′ран: ′kай тшаɣъ′нӓ. |
| A man tʼäran: “Qaj čaɣənä?” |
| А я говорю: “Какое корыто?” |
|
|
| а ′Нʼӱра тʼӓ′рын: ман ′kа̄йзау̹ kwӓзи ′пʼӧтʼим тан тшаг′нӓтдызе. |
| A Nʼüra tʼärɨn: “Man qaːjzau qwäzi pʼötʼim tan čagnätdɨze.” |
| А Нюра говорит: “Я накрыла железную печку твоим корытом”. |
|
|
| ман ку′роннан. |
| Man kuronnan. |
| Я побежала. |
|
|
| а тшаɣъ′нӓ ′порыпба. |
| A čaɣənä porɨpba. |
| А корыто горит. |
|
|
| а ман тʼӓн ӱт′се kамджъ′ннау̹. |
| A man tʼän ütse qamǯənnau. |
| А я быстро водой залила. |
|
|
| а тӓп кыцʼи′ватпа и нык′га. |
| A täp kɨcʼiwatpa i nɨkga. |
| А она испугалась и стоит. |
|
|
| ′сʼӱтʼдʼит ′ше̄ɣан jес. |
| Sʼütʼdʼit šeːɣan jes. |
| Внутри черно было. |
|
|
| мекга ′ж̂алкан jес. |
| Mekga ʒalkan jes. |
| Мне жалко было. |
|
|