Странные сюпси (чукчи)
Вернуться к списку текстов
Хүнсерəəну тəті мануо моу маантəбү”ө түхəдеə əку сүксе” тəихуамбу”.
Давно, когда земля только появилась, сюбсе (=чукчи?), говорят, были.
Тəті ӈу”ои” ны тахаряа дүку”о ибаху куні”аряи” маǯутү.
Одна женщина потеряла как-то, говорят, свое стойбище.
Тахаряа сүксе маǯəй ӈəǯи”ə ибаху.
И встретила она, говорят, чумы сюбсе (=чукчей?).
Сүбси”, сүбси ибаху тə нимті, ӈануо нимті, сүбси.
Сюбсе, говорят, их имя, их настоящее имя.
Тəні тахаряа ӈуолы тəні маті” түүдя, оу, тəні тахаряа ӈуолы ӈəмсатүӈ хии”ə” ибаху, ӈəмə”кəндə”кəса, норитүӈ хуану”о” бəньде” түүтəндуӈ.
Когда она дошла до чумов, там у них, конечно, еда варится, они есть собираются, каждому поставили по миске.
Тəндыте тахаряа түнүрхуамбу”.
И они эту [еду], говорят, нюхают.
Тəндыте тахаряа дүбытəбяхы” бəнді.
И выкидывают ее на улицу.
Тəті байкəмəсиити тəні”аряи” хүүга”а ибаху хүүхуаӈху.
Она вдохнула – такой вонючий запах, говорят.
Сыты ӈəмуркəбаху.
Она стала есть, говорят.
Ӈанудетə сяхыгүө” сяхы ӈəмсату”, баби” сябы” əку, маараа”.
Мясо-то настоящее, мясо они едят, мясо диких, да всякое.
Тахаряа кунтудя каӈкəгүө хиимтə”ки”ə əку.
Потом они уснули, когда-то ночь настала, наверное.
Тааніə кəитəə ситі ны ибахуоу, куодүму.
На той стороне двое, говорят: женщина и мужчина.
Тə хииньдя тахаряа хисилегəбяӈхыті.
Ночью они стали смеяться.
Бəнсəгəй няті дя хидиси, хидикəбяхы”.
Смеются они между собой.
Тахаряа тəгəтə мəи дя себситілекəбяхынді.
А потом стали плеваться назад [=за подушку].
Тə, күǯятудя муну”о”: «Оу, мыӈ няйбыдя бəньдикааму” коны”ки”əмы”.
Утром говорят: «Оу, мы все отправимся далеко.
Ны” иӈəə”, бəньдикаа”, нибяхы ӈурəкуо”.
Все, и женщины, никто не отдыхает.
Тəні”а маате ихүтү коны”ки”əмы”.
Все пойдем.
Тəнə əмкəтə макəтə ӈуо” маǯунү” муу”.
А ты сиди здесь, дома, чумы наши сторожи.
Маагəлите нии” мeнтіǯи”».
Ничего не трогай».
Тахаряа дялыдя тə мунубаху.
Днем [женщина] думает.
«Хииньдя мааӈуна əмты ныгəй тахаряа хидикəтыгəй ӈонəə себситіркəтыгəй?
«Почему, интересно, ночью эти двое смеялись и назад плевали?
Маа хоруаӈугəй тəні”а ихүтү?
Что они делают таким образом?
Мəи дя себситірүгəй».
Все время назад плюются».
Тəтірə тахаряа мəи дя тəсиə мунунту: «Маадя, мааӈуна хисилеихяндыті хииньдя?
Она за подушку… думает: «Почему они все время смеются ночью?
Хииньдя куні”а ӈана”санə” няті дя хидитəӈыгəй, ӈана”санə” кундуатундə»?
Почему эти люди ночью между собой смеются, когда люди спят?»
Нүө тахаряа мəи дя, хиӈга”и” дя тахаряа каǯа”туледи тəні тахаряа ку” ӈануо дяӈхитіə тахаряа норя”ку ӈəǯи”ə ибаху.
(ребенок?) Она начала смотреть (=царапать) за подушкой и нашла там, говорят, очень блестящую миску.
Тəндə кунсыны тахаряа ситі сеймы сытəǯəəряа ӈусиирхяӈхыǯə.
А в этой [миске] два зрачка шевелятся.
«Ой, əмкəйте мааӈуна тахаряа?»
«Ой, что же это такое?»
Тəкəйте тахаряа ны катемəндутəту тəні”аряи” сырəгəи”əгəй.
Когда женщин на них (?) посмотрела, эти [глаза] только так побелели.
Сырəгəи”əгəй ибахугəй тəні”аряи”.
Побелели они сразу, говорят.
«Оу, тахаряа, нихине сали” əмкүмыте.
«Оу, я ведь вас испортила.
Оу, тəнə ӈонəи” тəні ӈонəə иихуаӈəиǯə».
Оу, там [за подушкой] опять пусть будет [миска]».
Тə тахаряа тəні”а тə мунухуаӈху: «Оу, ӈана”са туйхү” тахаряа ниӈым сиəрымə”.
А потом она так думает, говорят: «Оу, когда-то люди придут, а я дел натворила.
Минтягəны əмкəйте минтягəны нүө əндыты?
Наверное, они ребенка это самое…
Таньдя”а исүө ны əку минтягəны, нүө əмты, ӈанарку” əкутугəй.
Эта женщина была беременная, наверное, и они себе ребенка колдовали.
Нүө сытəǯəə, ані”ə сеймысəбтə, ситі сытəǯəə ибаху сеймы».
Детский зрачок (=зародыш?) с большими глазами, два зародыша глаза, говорят».
Бəнді ӈонсыди тахаряа, няйбыдя хуаӈгү”ө ибаху.
[Женщина] вышла на улицу и побежала, говорят, далеко-далеко.
Тəні”а хeǯытылиади тəндə тахаряа хуоǯəту тахаряа туу”оӈуǯу” ибаху” тахаряа маǯу” терə” тəні”аряи”.
Пока она так шла, за ней только так уже отправились, гвоорят, жители это чума.
((…)) ны куодүму.
(?) женщина и мужчина.
«Няагəи” тахаряа тəбтəряа тəнə тəбтəряа тəнə кəмəсутəму”, тəбтəряа тəнə коǯусутəму”».
«Все равно мы тебя (?), все равно мы тебя поймаем, все равно мы тебя убьем».
Ӈуолы ногулура”иǯə.
Уже они ее догоняют, конечно.
Тəтірə тахаряа хоні”ити тəйкилебтыдя бəньдикаа ӈуолы тисиняити, бəньде” маараити бəньдикаа” ӈəхуакаа” ӈəтумы”ə”.
Они (?) дернули ее за штаны, и обнажились все ее половые органы, (?), и все остальное.
«Оу, тахаряа кадя”күнү” исүө ӈана”са», няагəи” сəтерү”ө”.
«Оу, какой тут у нас человек», – они ее хорошенько рассмотрели.
«Оу, əмтырəи, куні”а туйхуаǯу, тоиӈəəу, əмтырə, биритəнды”ыа ихуаǯуоу!
«Оу, как она пришла-то, не надо ее [трогать], она вся израненная, оказывается!
Əмтырə бириə хонтыə, маатетəну, такəə бириити ӈаӈутундуоу”.
Она вся израненная, и раны у нее глубоко открытые.
Тə, тоиӈəəу, ӈонəнту куо”сутə.
Ну ладно, она сама умрет.
Тетуа бириити аніка”а”».
Очень уж унее большие раны».
Тəні”а нөлхəǯурудя тахаряа тəті ны хүөті” бии”а ибахуоу.
Так они ее отпустили, и эта женщина насовсем ушла, говорят.
Тахаряа сүксе” тəндə”, сүбси”, тəə түхəǯə тахаряа тəті ны дүрымыдеə” ибаху” тəндə”.
С тех пор про этих сюкси (=чукчи?) и [известно] то, что рассказала эта женщина.
Ӈана”санəй ӈəǯи”ə иӈу.
Людей она, видимо, нашла.
Сүксе” тəні”а ӈəмсатү тинүрүө”.
Сюкси (=чукчи?) эти просто нюхают свою еду.
Тахаряа тəті мəи дя тəті себситіриəгəй нүөгүмүмті ӈанаркүсүөгəй.
Те двое, которые за подушку плевали, они наколдовывали себе ребенка.
Тəндə ны дүрымыдеə ибаху.
Вот, говорят, рассказ этой женщины.
Бəлта.
Все.